Разлив нефти на платформе, управляемой компанией «Бритиш Петролеум», в апреле 2010 нанес мгновенный, катастрофический ущерб побережью залива, где прошло детство Сомерхолдера. Весь ужас этого бедствия заключался не в его внезапности, и даже не в том, что его можно было избежать. Самым ужасным была продолжительность. Утечку нефти не могли устранить в течение трех долгих месяцев. И последствия все еще остались и сейчас, спустя два года.

Реакция Сомерхолдера на разлив была субъективной и мгновенной. Он говорит: «Наблюдая, как нефть «Бритиш Петролеум» уничтожила мой дом и одно из прекраснейших водных пространств на планете, я понял, что ощущение беспомощности не должно пройти незамеченным, и что ни я, ни моя семья, ни мои дети, и никто другой на планете не должен снова почувствовать себя таким беспомощным».

Добавьте сюда Питера Селигмана, председателя, главного исполнительного директора и соучредителя одной из крупнейших и наиболее влиятельных природоохранных организаций в мире, Conservation International. Сомерхолдер считает Селигмана «наставником и почти что дядей», и он был так вдохновлен работой Селигмана, что создал свою собственную организацию – Ian Somerhalder Foundation (Фонд Йена Сомерхолдера). Актер считает большим везением, что его карьера позволяет ему располагать средствами, чтобы отреагировать на катастрофу, и его команда немедленно приступила к работе, помогая с очисткой побережья от нефти, спасением животных и восстановительными работами.

Конечно же этим дело не закончилось. ISF вышел на глобальный уровень и продолжает развиваться с поразительной скоростью. Миссией организации, согласно его вэб-сайту, является «формирование возможностей, просвещение и сотрудничество с людьми и проектами, для оказания позитивного влияния на планету и населяющих ее существ». И хотя организации только два года, Сомерхолдер утверждает, что она уже успела укорениться «почти в каждой стране мира». Подобный рост считается успешным согласно большинству стандартов, однако Сомерхолдер слегка напрягается, когда я спрашиваю о его собственных стандартах успеха.

Его напряжение может быть связано с тем, что ранее в разговоре я признал, что я был слегка удивлен, услышав, что он будет на обложке. Вообще-то, Defy отводил главную роль невероятным историям успеха. И с этой точки зрения, трансформация Сомерхолдера из подростковой модели в подросткового актера, а затем во взрослого актера не кажется таким уж невероятным сценарием.

Он отвечает на мое наблюдение терпеливо и дипломатично, ссылаясь на книгу-бестселлер Малкольма Гладуэлла — «Гении и аутсайдеры» (англ. Outliers: The Story of Success, 2008), в особенности на «правило 10 000 часов», согласно которому, успех в любой области требует десяти тысяч часов практики.

Он продолжает: «Всегда, когда кто-то считается успешным, что бы это ни значило, какое бы определение вы этому ни дали, там обязательно присутствуют экстраординарные взлеты и падения и я это пережил. Я обивал пороги в поисках работы в Нью-Йорке, и, наверное, прошел, я даже не знаю, сто пятьдесят прослушиваний, прежде, чем получил работу. И я не шучу. И даже в Лос-Анджелесе бывают времена…периоды писательского «затишья», болезней роста, боязни успеха… и ты оказываешься в положении, когда выступаешь не лучшим образом или зарабатываешь недостаточно. И приходится стараться изо всех сил. Это очень странное желание — давать успеху определения».

Смягчаешься, услышав о профессиональных трудностях Сомерхолдера, и конечно же меняется ошибочное представление, что ему все досталось на блюдечке с голубой каемочкой. Еще важнее, одна вещь становится очевидной, по мере того, как мы продолжаем разговор: личный брэнд успеха Сомерхолдера не сосредоточен на его актерской карьере.

То недолгое время, в течение которого он обсуждает свою профессиональную жизнь — это редкие моменты, когда он ссылается сам на себя. Большинство его предложений начинаются с «мы» или «наш», и когда он раскрывается немного больше, причины этой тенденции становятся ясны.

Меня вырастили очень «зеленые», близкие к природе родители. Моя мать – ирландка и прирожденная американская фермерша из Миссисипи. А мой отец – французский каджун (прим. автора: Каджуны (Cajuns) – переселенцы из Франции, осевшие в Новом Свете на территории Канады в Акадии – французской колонии в Северной Америке), много путешествовавший по миру и понимающий мир в мельчайших подробностях. Они вдвоем объяснили мне очень рано, что существует невероятный баланс сил в жизни, с окружающей средой и с животными, и это все взаимосвязано. Мы часть этого. Мы — часть одного биологического процесса.

Теперь, когда Сомерхолдер повзрослел, его детские ценности о глобальной взаимосвязи укрепились под влиянием глубоких личных отношений с некоторыми невероятными людьми. Он восторженно говорит о важных уроках, которым его научил очень дорогой друг – знаменитый писатель, целитель и духовный наставник Дипак Чопра. Сомерхолдер описывает Чопру как «наставника и брата».

Я умолкаю на минуту, пораженный тем, что упоминаются не те имена, которые я привык слышать в Голливуде. Сомерхолдер заполняет тишину, воодушевленно пересказывая уроки Чопры.

«Кое что, чему Дипак научил меня тому, что озера и реки, и ручьи — это наши вены и наша сердечно-сосудистая система. Деревья – наши легкие. Когда вы начинаете вырезать все это, эти части себя, убивая эти органы, в таком случае что произойдет? Вы задыхаетесь. Питательные и другие необходимые вещества не могут транспортироваться, и ваш организм прекращает функционировать. Мир работает так же».

Убеждение, что мы все биологически взаимосвязаны так глубоко укоренилось в Сомерхолдере, что окрашивает большинство его ответов. Он видит себя как маленькую частицу намного большего организма, поэтому ему сложно ответить на вопрос вроде: «Считаешь ли ты себя успешным?» Для Сомерхолдера назвать себя успешным такой же абсурд, как объявить онкобольного здоровым, потому что он может шевелить пальцами.

«Что мы наделали в нашей человеческой сущности», – говорит он. «Мы думали, что мир очень крепкий, и забыли, что он организован невероятно уязвимым способом.
Если вы протыкаете землю трубами и извлекаете кровь земли — нефть, без каких-либо последствий или размышлений, и если мы уничтожаем биологические виды один за другим, вырубая леса, что мы думаем произойдет?»

Каким-то образом в этом интервью мы поменялись ролями: теперь Сомерхолдер задает вопросы. Мне все равно. Он педагог от природы, и я готов это проглотить. Так что я многозначительно отвечаю: «Мы умрем!»

«Эй», – говорит он. «Я вовсе не проповедую. Я задаю себе те же вопросы. Я водил автомобиль всю жизнь, я использовал бензин, я летаю на самолете каждую чертову неделю своей жизни и мне жаль, но что же делать? Это моя жизнь. И это вечный вопрос. Как нам все исправить?»

Природа профессиональной жизни Сомерхолдера образует интересный парадокс. У него есть возможность внести вклад в решение мировых проблем через свой фонд, который он смог основать по большей части благодаря успеху в актерской профессии. Но некоторые требования его актерской карьеры (например, полеты на загрязняющих атмосферу самолетах) способствуют развитию мировых проблем.

Мне нет необходимости задавать следующий вопрос, потому что он его предугадывает.
«Не думай даже на секунду, будто я не знаю, что я — часть механизма. Я имею в виду, я — часть поп-культуры, так что не то, что я презираю ее. Дело в том, что я хочу ее использовать.»

Я бы углубился дальше и заявил, что он не просто хочет использовать ее, а уже использует. Фонд Йена Сомерхолдера – не единственная благотворительная организация, к которой он приложил руку. Вместе с «группой замечательных людей» он основал компанию под названием Go Green Mobile Power, компанию портативных источников альтернативной энергии. По словам Сомерхолдера, бизнес стремительно растет.

«Нас ожидает прорыв»,- говорит он. «Мы предоставляем альтернативные источники энергии мировым компаниям и государственным органам для оказания помощи при бедствиях. Мы уменьшаем следы углерода и помогаем избавиться от нефтяной зависимости. Мы пытаемся понять, как сделать мир лучше.»

Опять-таки, материальный успех этого коммерческого предприятия не является главной заботой Сомерхолдера, хотя он и надеется на него. Он хочет увидеть долговременные последствия того, что может совершить такой бизнес, как Go Green Mobile Power, и у него есть прекрасная стратегия, чтобы этого достичь.

«Что мне довелось понять, так это то, как компания, да, ты экономическая единица «ради прибыли», но то, что ты получаешь прибыль – не плохо. Ты можешь зарабатывать и делать добро одновременно. Чем больше денег заработано, тем больше денег можно снова вложить в систему».

Сомерхолдер, кажется, понимает кое-что в инвестициях. Идея в том, чтобы взять что-то небольшое (например, финансовый успех на актерском поприще) и направить куда-то, где это сможет процветать и приумножаться (например, ISF или GGMP). Но Сомерхолдер также осознает, что, хотя его усилия могут привести к потрясающим переменам, они не изменят мир в одночасье. Именно поэтому он так озабочен укреплением образования, здоровья и позитивного мышления молодежи во всем мире.

«Именно это поколение найдет решение проблемы. Если ISF или моя энергетическая компания могут подарить генератор «зеленой» энергии и обеспечить энергией какую-то школу в Африке или Южной Америке, кто знает? Мы не знаем, кем станут эти дети. Мы можем проводить свет и воду, предоставлять энергию и холодильные установки для продуктов и лекарств, для ребенка, который однажды может решить проблему холодного ядерного синтеза. Понимаешь? Нужно только воспитывать молодежь и помочь им понять, что это их мир.»

Согласно Сомерхолдеру, инвестировать в следующее поколение не только важно для достижения глобальных перемен – это необходимо.

«Молодежь в этой стране и в этом мире жаждет перемен. Они устали от нефтезависимости, они устали от тиранических политических режимов, они устали от непрерывного уничтожения биологических видов на Земле, и непрерывного уничтожения окружающей среды. Что они начинают понимать, и что становится их целью и целью ISF, и моей целью – это часть перемен, которые ты хочешь видеть. В конце концов, бюрократия, прочно занимающая свое место, не собирается ничего менять. Это новое поколение, и если ты хочешь глобальных перемен, это должна быть смена поколений. Должна быть.»

Это утверждение, как и все ответы Сомерхолдера в этом интервью, пылкое, искреннее и четкое. Эта мысль – одна из последних, с которыми он оставляет меня, потому что довольно внезапно он вынужден закончить интервью и возвращаться к съемкам сцены из «Дневников Вампира». Я осознаю, что был настолько вовлечен в его мысли о биоразнообразии, охране природы, филантропии и смене поколений, что забыл спросить его, каково это – быть телевизионным вампиром. Но на это больше нет времени. Он говорит мне, что «невероятно благодарен» за это интервью и вешает трубку.

В соответствии с убеждениями Сомерхолдера о том, что все мы взаимосвязаны и наши действия имеют длительные последствия, и мы можем изменить ситуацию, это вполне объяснимо, что я остался под неизгладимым впечатлением, которое он на меня произвел. Среди остального, чему я научился из нашего короткого разговора, тот факт, что я больше никогда не буду делать широких обобщений насчет «горячего» вампира, основанных исключительно на резюме из его подросткового периода. Надеюсь, вы тоже не будете.